Многие люди скептически относятся к
поступкам, которые им не свойственны. Не
совершались ранее. Одни протягивают руку помощи тому, кто в этом нуждается –
другие, равнодушные к чужому горю, стоят в стороне – молчат, или насмехаются. Это
их личное дело. Им дальше жить с этим. Очень хочется поблагодарить тех, кто,
жертвуя собой, своей работой, увлечениями - спешит помочь народу Донбасса. И продолжает помогать по сей день. Не смотря ни
на что. Это и есть – проявление человеческого героизма. Они поставили на карту
собственную жизнь ради русских людей, живущих в Луганской Народной Республике.
И никакие санкции им не помеха. Их преимущество – человечность. И пусть хранит
их Господь!
Уроженка
Санкт-Петербурга - Татьяна Дрёмова.
Её мама была удивлена выбором профессии дочери. Она – медик. Таня - режиссёр театра. И ничего с этим не смогла
поделать. Девушка внедряла творчество во все сферы деятельности - всегда.
Приезд
в Луганскую Народную Республику не стал исключением. Навыки фотографа сыграли в
её жизни значимую роль. Удивительно молниеносные и эмоциональные встречи с
ополчением Донбасса перевернули всю её жизнь. Оказывая помощь жителям
Республики, Таня вновь и вновь убеждалась, что всё делает правильно. И ей неважно
было, что о ней подумают, или скажут. Она отдает всю себя не только
театральному искусству. Девушка отдала себя Луганщине, которая стала для неё такой
родной за этот короткий период времени.
- Татьяна, расскажи про свой первый опыт
работы в театре.
-
Первый мой профессиональный опыт – это пластический театр «Дерево», где я
танцевала. Когда я увидела их впервые, я просто влюбилась! Я два года работала
над тем, чтобы попасть к ним. И, как раз, когда я уехала учиться в Москву, в
ГИТИС, у них проходил мастер-класс. Я туда попала и меня пригласили в проект. И
мне тогда пришлось выбирать: ехать с театром «Дерево» в Германию или сдавать
сессию в ГИТИСе. Одно из двух. Я настолько этим болела, что забрала документы
из ГИТИСа и уехала в Германию. Участвовала в нескольких проектах. Во-первых, я
там была в качестве танцовщицы, во-вторых, это была европейская проектная
система, то есть – это не постоянная работа была, проекты не регулярные – тебя
могут позвать, а могут не позвать. Потом я вернулась домой.
- Чем ты занималась далее?
-
Я восстановилась в Петербургской театральной Академии на тот же курс, с
которого и начинала. Закончила её.
- После окончания вуза, как
сложилась твоя дальнейшая жизнь?
-
После окончания вуза, у меня был достаточно сложный творческий период, потому
что устроится на работу режиссёром в Петербурге, да ещё и молодой женщине без
знакомств – это шансы, которые, практически, равняются нулю. А я тогда ещё была
такая гордая, считала, что если я родом из Петербурга, то работу должна искать
либо в своём городе, либо в Москве. Не понимала, какой мне смысл ехать в
дальние дали, в маленькие города и сёла. Я это не воспринимала серьёзно, и
упорно пыталась найти что-то в Петербурге и в Москве, но – безрезультатно.
- Неужели в таких больших городах
не нашлось места твоему таланту?
-
Ну как, спустя три года, я всё-таки поставила свой дипломный спектакль в
Петербурге, но это мне стоило трёх лет. Был момент, когда я сказала себе: «Ну
что поделать, если эта профессия меня не хочет, значит нужно искать себя в
чём-то другом». И тогда у меня был такой очень неожиданный для себя поворот. У
меня получилось в Петербурге открыть магазин.
Спустя
короткий срок, стало понятно, что я и деньги – это вообще несовместимо. Это
дело продержалось довольно недолго. Потому что, даже в магазине, я пошла в
творчество: устраивала мероприятия, встречи, концерты, показы. Мне так
нравилось всё это организовывать, только денег это вообще не приносило. И когда
деньги закончились, я сказала: «Извините, друзья, мы любим
друг-друга, но давайте расходиться!». И как раз тогда, я всё-таки нашла место
для постановки своего дипломного спектакля. Таким образом, я вернулась в театр.
Это
вот был такой правильный момент, какая-то пауза, где я поняла – это то дело,
без которого я не могу. То есть без всего другого я могу, а без театра не могу.
Это то, что я люблю и умею делать. Вот тогда я вернулась с пониманием того, что
легко не будет, что не нужно зацикливаться на Петербурге и Москве, что мир
огромный и страна у нас огромная, и что театральный мир не ограничивается этими
двумя городами. И с тех пор как-то всё пошло по любви.
- А магазин у тебя был, насколько я
знаю, буддистской направленности. Как ты к этому пришла?
-
Да. Я очень давно знакома и хорошо дружу с буддистами из Петербурга. У нас есть
очень красивый буддистский храм, который расписывал сам Николай Рерих. Очень
красивое здание. Я интересуюсь этим. Многие считают, что я буддистка – это не
так, но мне это очень интересно. Однажды я поехала в северную Индию. Я просто
влюбилась в Гималаи. Позже я неоднократно там бывала. И благодаря тем
знакомствам, которые там завязались, и родилась вот эта идея с магазином.
Поначалу
я вообще ничего не понимала. Индийские друзья мне говорили, давай сделай вот
так и так. Я говорила – хорошо, давайте. Это была такая коммерция в чистом
виде, без какого либо смысла человеческого. Мне это очень не нравилось. И
потом, в очередной поездке туда, я нашла всё-таки для всего этого какое-то
оправдание. Мы стали специализироваться на продаже товаров ручного производства
тибетских беженцев. То есть это были даже не индийские товары, а индийских
беженцев, которые в своё время переехали в северную Индию. Это был такой
наполовину социальный проект, потому что я приезжала в северную Индию сама, я
лично находила тех людей, которые что-то делают своими руками, и это был очень
реальный обмен. Я покупала именно то, что поможет действительно именно этому
человеку. Ни хозяину производства деньги достанутся, не разойдутся они по всем этим пирамидам, а достанутся конкретному человеку, который
сможет их потратить сам.
Я
искала какие-то социальные проекты, где, например, тибетские мамочки что-то
делали своими руками, и сотрудничала именно с ними. И вот тогда всё это
приобрело для меня какой-то смысл. Поскольку я тогда уже увлекалась
фотографией, я их фотографировала, мы эти фотографии показывали в магазине.
Рассказывали покупателям, что если вы купите, например, это платье, которое
сшила вот эта женщина, у которой трое детей – вы конкретно ей поможете. Вы его
купили, и, значит, у меня появилась возможность снова вернуться туда и купить у
неё еще два платья, например, и снова ей помочь. Вот тогда это всё приобрело
смысл. Но коммерция – это не моё. Я не умею всё это считать: налоги и всё
остальное. Я просто с этим не справилась.
- Тут же еще 2014 год повлиял?
-
Да-да. Вот как раз тогда всё и началось. Летом 2014 года я как раз была в
очередной поездке в Индии. В сентябре 14-го я из неё вернулась, и оказалась в
ситуации войны. И как раз тогда в этом магазине мы начали собирать гуманитарную
помощь для людей Донбасса. В октябре мой старший названный брат, Димка, поехал
воевать за людей Донбасса. В феврале 2015 года он погиб под Миусом. У него
остались жена и сын, Сенька, мой племянник. Сейчас он уже в третьем классе. Их
тела не могли достать почти месяц. Этот месяц, пока мы не увидели – оставалась
надежда. Спустя месяц мы получили груз-200.
- Но ты же в декабре 14-го приехала
в Луганскую Народную Республику в качестве фотографа российского издания?
-
Да, я приехала в декабре. Я жила в Алчевске, объездила всю ЛНР. В ДНР я тогда
так и не доехала. А Димка тогда как раз был в районе Чернухино. Я помню, что
тогда уже закончила все свои дела, мне уже нужно было возвращаться домой,
потому что мне там какой-то очередной квартал нужно было закрывать, какие-то
отчёты делать по магазину.
Я
здесь об этом уже думала, но понимала, что если уеду, то до Димы так и не доеду
и не увижу его. Это была смешная история. Зима, снег, всё это далеко, и
ситуация напряжённая, но мне нужно было туда доехать. Первый раз меня повезли
знакомые из батальона «Призрак», наша машина застряла, и мы не доехали.
Вернулись. Я созвонилась с Пашей Дрёмовым, он пообещал чуть ли не на «Урале»
меня отвезти, но я не могла его дёргать по три раза на день, я же понимала, что
у него своих дел хватает.
В общем, второй раз меня снова повезли ребята
из «Призрака». Снегопада тогда уже не было, и мы наконец-то доехали. Я перед
этим Диме звонила, спрашивала, что ему привезти. Он там каких-то шоколадок
заказал, всякую бытовую мелочёвку. Я запомню это на всю жизнь, потому что они
тогда стояли прямо на линии разграничения. Какая-то железнодорожная станция, и
вот к домику нужно было пройти прямо по путям. С одной сторону этой железной
дороги уже украинские солдаты, а с другой – наши. Меня сопровождал человек с
«Призрака».
И
вот я иду с этой ашановской большой сумкой, которая шуршит. Она такая ярко
зелёная была. Вот мы идём по этим путям, сумка шуршит у меня, каска на мне
большая, на лоб спадает. Я прекрасно понимала, что идём мы под прицелом, при
чём с обеих сторон. Знакомый этот говорил потом, что думал убьёт меня. Потому
что он шёл тихо, а у меня всё скрипело, шуршало. (смеётся).
В
общем мы дошли до Димки, их как раз тогда собирались переводить в другое место,
они были уже «на чемоданах». Буквально минут двадцать длилась наша встреча. А
перед этим, Сенька, его сын, когда я уезжала из Питера, попросил, чтобы я
позвонила ему, когда его папу увижу. И вот во мне это сидело. Я же должна, я
обещала. Позвонила оттуда ему, Сенька с папой поговорил. Понятно, что они и так
созванивались, но это у меня сидело в душе и у меня отлегло. Миссия была
выполнена, и можно было ехать домой. Буквально на следующий день я выехала
домой. Это был конец января. И через две недели, или даже меньше, Димку убили…
- Тань, ну ты из Питера, ты могла
вернуться домой, в театр, даже, если с магазином не получилось. Почему выбрала ЛНР?
-
Позже я приезжала уже к Паше. Наша встреча с ним, была молниеносной. Мы сразу
всё поняли. Решили пожениться. Он мне говорил, что когда война закончится, мы
переедим жить в Петербург. Я ему говорила, что если я замуж за тебя выхожу, то
подписываюсь на то, что остаюсь здесь, в ЛНР. Это естественно, ну а как иначе?
За несколько месяцев я закончила в Питере все свои дела, и на момент свадьбы
меня там ничего уже не держало.
- Паша погиб вскоре после свадьбы.
Ты же могла уже не возвращаться в ЛНР. Почему переехала сюда?
-
Хоть и без Паши, но я переехала в ЛНР, потому что очень хочу быть частью этой
земли. Мне так нужно. Я это внутренне для себя решила ещё как встретила его. И
всё, что было вокруг, я подстроила под это решение.
- Как сложилась твоя жизнь после
гибели мужа?
-
Я вернулась в Петербург, поменяла все документы на новую фамилию. Полежала там,
в больнице, отдохнула. И всё. Потом я купила машину, села и приехала сюда.
- Чем ты занималась в Республике?
- Первое,
и основное – это были казачьи медиа-группы в Стаханове. Меня привели, со всеми
познакомили. Мою должность назвали программный директор казачьей медиа-группы.
Вот я там и работала. Это был март.
Уже
с апреля 2016 года я начала приезжать в Луганск, в театр имени Луспекаева, мы с
директором театра, Галиной Николаевной, обсуждали мою возможную постановку и
ряд других вопросов. И с мая месяца я приступила к работе здесь. Моя первая
премьера «Соловьиная ночь» состоялась в октябре.
Осенью
16-го года я пришла в Академию Матусовского. Рассказала кто я такая, и
спросила: «Может, я вам пригожусь?». Мне не отказали, предложили провести
мастер-класс. Я провела его. Мне предложили вести лекции (несколько часов в
неделю). Я взяла эти лекции.
В
2017 году я поставила там спектакль про Ленина. Ну и продолжаю раз в неделю
читать там лекции. Получается, за эти два года я практически переехала из
Стаханова в Луганск. Теперь я живу в Луганске, потому что в театре у меня уже
полная занятость. Я очень этому рада. С радостью беру все дела и проекты. И
теперь я, наоборот, только по выходным езжу в Стаханов, занимаюсь гуманитарной
помощью, в медиа-группе кое-что делаю.
- Тань, что для тебя театр?
-
Это вообще всё! Это то, что я люблю! Я не могу сказать, что я хожу туда на
работу. Нет. Невозможно быть человеком в театре и ходить туда на работу. Это,
правда – жизнь! Мне очень нравилось, и мне, правда, до сих пор помогает то, что Паша это как-то
безоговорочно принял. Он не видел ни одного моего спектакля, но он так верил в
меня, что эта вера, до сих пор толкает меня вперёд! Когда мне очень трудно,
когда у меня вообще всё с рук валится, я вспоминаю те слова, которые он мне
говорил. Вот он меня подталкивал. И всё, и так будет до конца дней моих. Я
всегда буду этого придерживаться. Он мне давал советы, хотя Паша и был далёк от
театра. Я здесь живу, я этим живу. Это моё любимое дело, которое действительно
у меня получается. Всё остальное – на втором, третьем, пятом плане.
- В дальнейшем, ты не планируешь
вернуться в Питер?
-
Я буду здесь до тех пор, пока буду чувствовать, что я здесь нужна, что я
действительно могу здесь что-то поменять. Я очень хочу, чтобы этот театр заявил
о себе. Пока у меня будет возможность что-то делать, что-то менять, я бы хотела
быть здесь. И даже выезжая куда-то, например, в Россию, на какие-то постановки
или принимать участия в каких-либо мероприятиях, фестивалях, я бы хотела
представлять именно эту землю. Я никогда и представить не могла, что смогу жить
в маленьком городе, но я здесь живу, и мне здесь хорошо. Я чувствую себя, как
дома, и мне это очень нравится.
- Тань, чего ты не боишься?
-
В моей жизни было уже столько перемен, что я их больше не боюсь. Они могут быть
разными, но для меня они уже не страшны!
Донбасс
– святая земля! История – тому подтверждение. Никакому врагу – не под силу
покорить Луганщину. Непобедимый живёт здесь народ. Люди с чистым сердцем и
открытой душой встречаются - неспроста. Нить
добра и справедливости связывает их на всю жизнь. В этом и есть сила народа Донбасса.
Юлия ЛУГАНСКАЯ
