В
ПРЕДДВЕРИИ 75-ЛЕТИЯ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ МЫ ПРОДОЛЖАЕМ РАССКАЗЫВАТЬ О ЛЮДЯХ, КОТОРЫЕ
ПЕРЕЖИЛИ ВОЙНУ. В ЭТОЙ СТАТЬЕ РЕЧЬ ПОЙДЁТ О МОЕЙ БАБУШКЕ ЛИДИИ ГРИГОРЬЕВНЫ
ЗАУСАЙЛОВОЙ, КОТОРАЯ БЫЛА СОВСЕМ ЕЩЁ РЕБЁНКОМ, КОГДА НАЧАЛАСЬ ВЕЛИКАЯ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
Когда
началась Великая Отечественная война, моей бабушке едва исполнилось три. Она
мало что помнила, но всегда плакала, вспоминая о тех днях. Всего в семье было
пятеро детей, трое из которых родились уже после Великой Отечественной.
Мою
бабушку Лидию Григорьевну война настигла в селе Ивонченцы Полтавской области. Её
отец – мой прадед – ушёл на фронт. При форсировании Днепра был ранен, но, несмотря
на своё ранение, настойчиво просил разрешения продолжить борьбу с фашистами.
Мой
прадед был от природы крепким и здоровым человеком. У него была самая большая
лопата – как три лопаты вместе. Если машину с песком загружали три-четыре
человека, то он легко справлялся с этой задачей сам.
Несмотря
на то, что моя бабушка была совсем маленькой, она помнит, как немцы
расстреливали людей. Войдя в село, фашисты отбирали у людей всё, что у них
было: продукты питания, какие-то вещи, а когда отбирать было нечего, они лишали
людей самого ценного – жизни. В число расстрелянных должна была попасть и семья
моей бабушки: её мать, старшая сестра и она сама. Но судьба распорядилась
по-другому.
«Нас поставили к стенке возле сарая.
Мама прятала нас за свою спину и просила не убивать детей, а они смеялись и
что-то бормотали по-немецки. Один из немцев наставил на нас автомат и
прицелился. А второй как вырвет из его рук автомат и кричит, что, мол, это мой,
а твой на аэродроме остался. Тот пока побежал за своим автоматом, а этот
говорит, мол, забирай матка, своих киндерят и прячьтесь, а то вернётся – убьёт», – рассказывала
моя бабушка.
Несколько
дней мать с двумя детьми отсиживались в какой-то яме. Моя бабушка рассказывала,
что какая-то женщина, увидев их, бросила им сухари и банку молока. Так они и
выжили.
А
ещё моя бабушка часто вспоминала об авианалётах немецко-фашистских захватчиков.
Один из снарядов, сброшенных с самолёта по мирному селу, угодил прямо в их дом.
Только по счастливой случайности никто не пострадал.
После
освобождения страны от немецко-фашистских захватчиков начались долгие годы
восстановления. Послевоенное
сельское хозяйство находилось в плачевном состоянии, многие деревни и села
война полностью уничтожила. Значительная часть мужского населения погибла на
фронте, зачастую не на чем было пахать, сеять и убирать. Погодные условия порой
вносили свои коррективы. Сорок шестой год вдобавок оказался засушливым, удалось
собрать зерна на четверть меньше довоенного уровня.
Семья
моей бабушки жила небогато, даже очень бедно. Приходилось носить одни сапоги на
двоих, а в школу ходить по очереди. И чулки были тоже одни на двоих со старшей
сестрой. Если сестра надевала чулки и обувала сапоги, то моей бабушке
приходилось обувать сапоги матери, которые были на несколько размеров больше и
то, на босую ногу, и наоборот.
«Как-то шли со школы с сестрой, а на
верёвке в соседнем дворе чулки висят. Ну, кто-то постирал и повесил сушиться.
Так мы сорвали с верёвки эти чулки - и бежать», – вспоминала моя бабушка. За этот
проступок ей было стыдно всю жизнь. Кстати, эти чулки ни она, ни её сестра не
надели ни разу - так им было стыдно. Да и вернуть не смогли.
Ещё
моя бабушка рассказывала, как младшим пережевывали чёрный хлеб, заворачивали в
марлю, смачивали водой и делали своего рода соску. Так кормили детей, ведь
молока взять было негде. Это была практически вся еда для грудничков.
«Ребёнок смоктал и так удалял голод», – говорила моя бабушка.
Вся
забота о младших сестрах и брате легла на её со старшей сестрой плечи. Родители
тяжело работали, чтоб хоть как-то прокормить семью.
Окончив
семилетку, моя бабушка поехала в город поступать в театральное. У неё был
удивительно тонкий голос, она выступала на всех школьных мероприятиях и очень
мечтала стать певицей. Но члены комиссии, принимавшие экзамен, посоветовали ей
прийти на следующий год. Но следующий раз так и не наступил.
«Мне было очень обидно. Я шла домой по
железной дороге и ревела. Я не слышала ничего вокруг, даже, как приближался
поезд. В последний момент я услышала сигнал машиниста и сошла с путей», – рассказывала моя бабушка.
Кто
знает, может быть, если бы моя бабушка попробовала поступить в театральное на
следующий год, то её жизнь сложилась бы по-другому, она могла стать известной
певицей, но жизнь распорядилась по-своему.
Моя
бабушка говорила, что мать совсем её не любила. Почему особо не объясняла. А,
может, и вовсе ей просто так казалось. Но, как только представилась
возможность, родители с радостью выдали её замуж, а ей было всего 16, и
отправили на Донбасс.
Трудовой путь моей бабушки начался ещё в
Полтаве. Сразу после школы она работала формовщицей на кирпичном заводе, где и
познакомилась с моим дедом, который проходил службу в Полтаве.
Приехав
в Донбасс, она трудилась откатчицей на шахте №6. После – перешла в ЖЭК. Когда
начинался отопительный сезон, работала кочегаром, а в межсезонье – убирала
мусорники. Она никогда не стыдилась своей работы и всегда говорила, что не
место красит человека, а человек - место. Со временем моя бабушка освоила
профессию штукатура и до самой пенсии им и работала.
Моя
бабушка была депутатом трёх созывов Кировского горсовета, терпеть не могла лжи
и всегда высказывала своё мнение. За прямоту слова её пытались несколько раз
уволить с работы, но вот только повод найти так и не смогли – слишком уж
ответственно она подходила к выполнению своих обязанностей. Она часто
вспоминала своего десятника Людмилу, к сожалению, ни отчества и ни фамилии я не
помню, которая вставала на её сторону и всегда отстаивала перед руководством её
интересы.
В
этом году моей бабушке исполнилось бы 82. В мае будет ровно семь лет, как её не
стало. В мае будет ровно семь лет, как у меня нет детства.
